Поздним вечером в Неверленде захотелось праздника. Для праздника «развернись душа» нужна компания. На часах скоро полночь, я в доме одна. Дом старый, скрипит от натужного ветра и меня пугает. В плюшевых тапочках, похожих на обрезки мягких игрушек, прошлепала на кухню. Заварить чай. Зажгла свет, включила чайник, вырубилось электричество. Темнота навалилась мгновенно, укрыв даже очертания мебели. Стукнувшись о холодильник, направляюсь к двери.
Хмурясь, выхожу во двор в надежде встретить хоть одну живую душу. Так и есть – возле трансформаторной будки - мой давний поклонник, тощий электрик Васька.
Трюк повторяется, повторяется трюк.
- Давно не видел тебя, Марина. Как бабу Нюру схоронила, дорогу сюда забыла. Иду мимо, смотрю, окна горят. Значит, приехала. Вот клацнул, чтоб тебя повидать. Ты всегда прибегала, когда я отключал твою фазу.
Я не знала, что ему ответить. Просто потерялась. В век мобильной коммуникации, компьютерных технологий есть еще такие экземпляры, которые подают сигналы симпатии перебоями электричества?! Ни серенады, ни банального стука в окошко, ни звучного мужского окрика по имени. Я стояла в тапочках, не обращая внимания, что ступила в лужу и не знала, что ему сказать. Методы дикие, однако. Напугать даму до полусмерти, а потом у трансформаторной будки ей в чувствах сознаваться. Нет, это только в нашей стране такое может быть, честное слово! Мы научились дышать под водой и бороздить космические просторы, а обучиться знакам внимания забыли. Это все равно, что вместо электронной почты пользоваться голубиной. Глупо и бессмысленно.
И я почти открыла рот, чтоб все это выплеснуть Ваське, и почти сказала первое слово. Но что-то изменилось в один момент. Вдруг стало не до стёба. Я поняла, что в городской суете, в каменных джунглях цивилизации, отвыкла от проявления обычных человеческих чувств. Нестандартных и нелогичных. Ведь человек – живое существо. А значит, не поддается прогнозам. Уединившись за своими компьютерами, мы научились бегло строчить сообщения и разучились общаться по-настоящему. Мы принимаем за общение переброску диалогами на офисную тематику, одинаковыми фразами клеймим тех, кто нам не нравится, не удосуживаясь даже подобрать точные определения. Наш лексикон ужимается до необходимого минимума рабочей терминологии. И нас это устраивает. Меньше тратится сил и энергии. А дома? Мы так устаем, что говорить после работы совсем не хочется. Поэтому дома слышны лишь четкие указания: убери, отнеси, разложи, вымой, не мешай. Мы любим своих детей, да. Но не сегодня, ладно? На выходных, в отпуске, я все скажу, обниму, приласкаю, успею. Сегодня хочу тишины и спать. И привыкаем. Незаметно, постепенно.
И вдруг разрыв шаблона – электрик Васька. И баба Нюра, к которой я любила приезжать на лето. Она была необыкновенной. В свои 65 выглядела на все 80, вела непростую крестьянскую жизнь, пережила войну и оккупацию, но умела быть счастливой. Она работала дояркой, не хотела уходить на пенсию, всем видом демонстрируя бодрость и физзакалку. Не понимала, как можно жить без работы и часто рассказывала истории о своих подопечных. Она страшно переживала за упрямую Милку, которая никого, кроме нее не подпускает к себе, а потому ее могли отлупить за строптивость. За Зорьку, у которой слабый желудок. За Марту, которую обязательно нужно погладить, а то молоко не отдаст.
Не уверена, что она знала таблицу умножения и отличала существительное от местоимения. Нам она писала письма одним предложением без знаков препинания с неизменной точкой в конце. Какая разница? Я невероятно жалею, что не записала ни один из ее рассказов. Потому что ТАК (по-разному, с юмором, красиво) рассказывать о коровах я не умею. Но поразительно было другое, при всей внешней безрадостности жизни, она была абсолютно счастлива. Я не знаю, как это объяснить, но ее глаза светились. Она улыбалась, когда грела воду для стирки в корыте. Тащила ведра из колодца и напевала песенку. На работу шла как на праздник, хотя в ее «офисе» стояли те еще запахи. Так почему мы - поколение «Пепси» - ради которых они терпели, воевали и отстраивали, МЫ выглядим такими несчастными? Пользуемся водопроводом, умножаем на калькуляторе, и вообще, наш офис оборудован по последнему слову техники. С ионизаторами, освежителями и прочими модными гаджетами.
Почему, имея все блага цивилизации, о которых наши бабушки даже не мечтали, мы выглядим грустными? Мы неотрывно следим за новостями в Фейсбуке, постим свои фото и мысли по теме. Считаем себя интеллигентами, разумной расой, умеем отличать Мерло энного года от Мерло эн-нного года по запаху. Мы идеально выбриты, отшлифованы в салонах красоты, но несчастны все равно. Владеем депозитным и кредитным, кучей званий-регалий, обучаемся техникам достижения успеха, обедаем салатными листьями и все равно выглядим уныло и безрадостно.
А они, наши бабушки, были не образованные. Ругались крепкими словами, пили водку и в туалетах использовали газеты. Они работали, не жалея здоровья. Сажали картошку и свеклу, чтоб прокормиться, и лишь перед Первомаем позволяли себе поход к цирюльнику.
Покупали самый дешевый хлеб на неделю, чтобы лишний раз не ходить в магазин за 2 км.
Называли коров человеческими именами и любили их, как детей…
Я кинулась к Ваське обниматься. Ужасно обрадовавшись тому, что он жив-здоров, что на улице апрель, будет дождь, потому что низкое небо. Я влюбилась в фазы и пробки в трансформаторе и восклицала сленг электрика вместо тостов. У Васьки за пазухой оказалась бутылка, украсившая мой одинокий стол. Я хотела праздника, и он случился. Я слушала истории о беременной соседской собаке, цветущих абрикосах и сочувствовала будущему урожаю из-за заморозков на грунте. Мы не говорили о политике, не жаловались друг другу на жизнь, мы делились радостями. Маленькими, но значимыми для каждого из нас. Я училась заново общаться.
Ужасно пафосно и катастрофически странно, но в тот вечер я поняла, что еще никогда так сильно не любила жизнь.
Комментарии:
нет комментариев